БАРДРАЙТЕР - мастер-класс Лобановского 
Александр Лобановский всегда мечтал создать свой мастер-класс. Он даже придумал название себе, как учителю – БАРДрайтер, о чём говорил как-то в клубе «Восток», когда представлял меня, как первого (теперь уже и единственного) ученика. В честь мастер-класса он даже вручил мне в «Востоке» памятный подарок с гравировкой от себя.
Александр приводил незыблемые принципы, которые соответствовали 100%-но его натуре:
1. Бард обязательно должен быть ДОБРЫМ.
2. Песня или стихи – на рассвете, в полдень, перед сном!
3. Любить не только свои стихи и песни, но и находить стихи и песни других авторов, которые могут стать твоими любимыми.
4. Никогда и никаких насмешек над другими бардами и поэтами.
5. Состояние влюблённости – как можно чаще и как можно восторженнее.
Весной 2009-го (наверное, это было в мае) я шла на Большую Конюшенную в Дом писателей на творческий вечер одного музыканта. Выйдя из метро, по дороге перегнала знакомого поэта, который беседовал на ходу с невысоким плотным человеком с большой копной кудрявых волос с проседью, спадающих ему на плечи. Позже на вечере этот человек в почтенном возрасте сидел в самом дальнем углу на скамейке спиной ко всем и что-то писал на листочке.
Подошла очередь выступать Женечке Шахнович из Петродворца (талантливая 16-летняя девочка с красивым голосом). Взяв гитару, она объявила свою любимую песню, "Баллада о свечах", сказав, что автор Александр Лобановский присутствует в этом зале.
Вот так я впервые узнала Александра Николаевича.
Через полгода на другом творческом вечере мы с ним познакомились ближе. Я подарила ему сборник своих стихов, который он не отрываясь читал на протяжении всего вечера. А по дороге до метро, он сказал, что из моего сборника приглядел несколько стихов для будущих совместных песен. Спросил, исполняю ли песни сама, на что я ответила, что не пою, хотя одна песня в моём исполнении есть, и дала ему послушать запись на телефоне, после чего Лобановский сказал, что мне нужно свои песни исполнять самой.
Александр Николаевич дал мне свои номера телефонов, предупредив, чтобы я звонила, так как у него телефонная фобия, и он боится сам звонить. Александр рассказал, что давно мечтал вести мастер-класс по написанию песенных текстов и предложил мне ходить к нему на занятия. Конечно же, я не могла отказаться от такого предложения. Хотя в том же «Востоке», когда он рассказывал про свой мастер-класс, обронил фразу, будто я его попросила позаниматься с ним, но инициатива, конечно, шла только от него. Кто знает Александра Лобановского, не даст соврать, что иногда тот желаемое выдавал за действительное.
Меня предупреждали, что Александр живёт бедно, и ему многие помогают. Вот и я решила, приходя к нему с продуктами, готовить и параллельно заниматься. Пару раз попробовала в его условиях на малюсенькой кухоньке с заваленным книгами и бумагами столом приготовить борщ и ещё что-нибудь. Нарезать овощи приходилось, пристраивая разделочную доску на табурет, а кастрюля в это время стояла на маленьком свободном островке пола. Потом я стала приносить готовую еду, а ещё позже ограничивалась просто продуктами.
Более полутора лет (2010-2011гг.) я после работы еженедельно два раза приезжала на другой конец города на занятия. Заключались они в том, что, выбранные Александром мои стихи я переделывала в песни, дописывая или дорабатывая куплеты и припевы. Бывало, что у какой-то песни он просил меня подобрать другое слово. Я раз 10 могла приезжать с разными вариантами, пока ему не понравится что-то, хотя бывало и так, что в конце концов, не находя лучшего, я приносила свой первый вариант, и Александр говорил, что это самое то, на что я говорила, что это мой первоначальный вариант. Также приходилось писать песни на заданный сюжет: это касается и песни «Баллада о сыне полка». Александр написал мне план истории, которую услышал от очевидца лет 10 назад, но никак не мог придумать, как «согнуть» солдатскую каску для люльки младенцу. Я «согнула» её за два дня…
Скажу честно, что я выматывалась с этими поездками. В это время я параллельно готовила два сборника стихов для вступления в Союз писателей России, ещё помогала младшей сестрёнке с маленьким племянником.
Александр мне казался взрослым ребёнком. А он и был большим добрым ребёнком со своими фобиями. Помню, звоню я ему как-то, (он просил каждый день звонить, мало ли, что с ним может случится…), а он жалуется мне, что мышь у него на кухне завелась, и он её рубашкой накрыл, мол, чтобы я приехала и убрала её, так как сам он боится. Когда я приехала, конечно же, под рубашкой давно уже никакой мыши не было...
Детская непосредственная доброта заключалась и в отношении к творчеству других людей. В который раз слушая на каком-нибудь творческом вечере песню одного из бардов, Александр вслух охал и искренне восхищался ею. Многие люди думали, что это наиграно, но это было не так.
Не смотря на творческий беспорядок в доме, Александр Николаевич был очень чёток в том, что касалось его архивов с песнями: у него аккуратно всё было разложено по папочкам, подписанным в алфавитном порядке. Также, он записывал, кто и что должен ему подарить на день рождения, ведь нам было удобнее не «ломать голову» над тем, что купить, а перед праздником просто заранее позвонить и поинтересоваться, что лучше подарить. Практично! Если кто-то, кто считал его своим другом, не позвонил поздравить его, то Александр обижался на него, порой, надолго или навсегда… Первый мой подарок «по заказу» - стеллажи для книг и папок, которые потом я сама же с отвёрткой и собирала.
Александр бережно собирал все листочки: и те, что я каждый раз приносила со своими исправлениями песен. Учил и меня сохранять всё, чтобы я видела, как меняется в работе текст. Он даже сам для меня папку завёл, подписав на ней моё имя, имея пару таких же и у себя. В папке лежал список совместных песен, которые мы должны закончить, и список тех, которые я должна написать, работая с ним в мастер-классе. Первую из песен, конечно же, необходимо было написать о нём – о своём учителе. А вообще планов на будущие песни было много, он их отмечал и в моих сборниках, подаренных ему. Интересно, что одна из наших папок была подписана «Мастер-класс 2012-2013», видимо, Александр планировал продолжать занятия.
В папке с нашими совместными песнями хранился список с информацией, на какие из них есть аранжировки, сколько денег за них заплачено, какие из них надо переделать, кто их должен спеть или перепеть, и даже – переделать непонравившиеся аранжировки. Александр был очень деликатен и сам никогда не говорил об этом аранжировщику, чтобы не обидеть. А мне говорил, что у него есть другой аранжировщик и потом он обязательно переделает некоторые песни. Я, конечно, тактично писала аранжировщику о пожеланиях барда, но, видимо, он, не слыша ранее в свой адрес замечаний от мастера, подумал, что это моя прихоть, и очень обиделся, одарив меня навсегда «нелюбовью». Он до сих пор со мной не здоровается, хотя не я его выбирала нашим аранжировщиком и договаривалась о совместной работе...
Мне понравился принцип Александра – не делать все припевы одинаковыми: хоть слово или строку надо разнообразить. А ещё он просил под каждой песней писать историю её создания, как делал это сам – хороший совет!
Александр заставил купить меня гитару, чтобы потом я научилась исполнять свои песни сама. Гитара висит у меня уже пять лет.
Однажды Александр услышал мой вальс "В старом кафе" в исполнении автора музыки А. Брыкова. Ему так понравился текст, что он попросил меня тоже на него написать песню, надеясь, что Саша Брыков не обидится. Вернее, сначала он песню в его исполнении хотел включить в наш совместный диск, а потом сам написал музыку и исполнял полюбившуюся песню на многих вечерах, гордо объявляя о своём успешном мастер-классе. И для меня стало приятной неожиданностью, что эта песня на мои стихи вошла в последний сборник избранных песен Александра Лобановского "Сгорая, плачут свечи", где к тексту прилагаются ноты.
У Лобановского было всегда много планов. Он мечтал открыть репертуарное бюро. Говорил, что я знаю много поэтов, которые могли бы нам помогать. Ещё он всё время собирался посылать меня к знакомым, которые обещали ему помочь финансово с изданием книги. Говорил, мол, я привлекательная, поэтому надо идти именно мне, хотя я понимаю, что он сам просто стеснялся что-то просить. А ещё он хотел, чтобы я написала его автобиографию. Я даже начала записывать несколько интервью, но работа «застопорилась», так как Александр всё время откладывал дальнейшие записи.
Однажды я его по-доброму поругала за что-то (вроде за лень и постоянное откладывание им же намеченных дел, в которых я должна была ему помочь), на что он сначала обиделся, мол, как я могу Великого Мастера ругать. Но в следующий мой приход он сказал, что ему понравилось, как я его в прошлый раз отругала, и он попросил это делать постоянно, тогда он сделает больше намеченного.
Когда я приходила с работы уставшая, он всегда делал мне комплименты - чем хуже, по-моему, я выглядела, тем ему казалась привлекательнее: с бледным, как он говорил, благородным, породистым дворянским лицом. А ещё он всегда меня спрашивал, есть ли кто у меня, советуя обязательно «завести», но только «не жениться», так как у нас впереди ещё много совместной работы, а семья не будет этому способствовать.
Как-то я провожала Александра на Московском вокзале в Бийск (Бийский друг присылал ему каждый месяц деньги на секретаршу для печатания текстов всех песен для будущей книги: песен у него было около 2 500). Он заволновался, что вроде как дверь забыл закрыть, дал мне ключи и просил с вокзала поехать к нему домой и проверить. После его возвращения я пыталась вернуть ключи, но Александр не взял, сказав, что пусть они будут у меня, вдруг с ним что-то случится, и он сам не сможет открыть дверь. Ключи у меня были, но без магнитного от входной общей двери. И когда я приходила к нему, то звонила на телефон, чтобы он сбросил в окно подъезда связку своих ключей. Александр всегда удивлялся, что я немного рано приезжаю, мол, он не успевал прибраться и побриться, просил подождать у подъезда. Хотя я приезжала всегда вовремя, а более убранной квартира не становилась, и после моего ожидания в любую погоду под козырьком подъезда. А свою небритость он часто прятал, натягивая горловину свитера на подбородок. Может это и смешно смотрелось со стороны, но даже в таком почтенном возрасте Лобановский всегда хотел хорошо выглядеть перед любой женщиной.
В 2011-м году после длительной химиотерапии Александру было очень плохо, он даже не мог ходить. В открытой мной в «вконтакте» группе «Самый солнечный бард – Александр Лобановский» я объявила всем, что нужна помощь, чтобы мы могли нанять сиделку. В то время (2010-2011 годы), если надо было узнать что-то об Александре, все обращались ко мне. А уже позднее по личным обстоятельствам я не могла быть всегда рядом. Александру стала помогать Наталья Бабенко из клуба «Парус».
Барды устраивали концерты и вырученные деньги передавали, в том числе и через меня, для Александра. Я работала тогда в администрации на фабрике по производству одноразовых пелёнок и памперсов для взрослых. Директор разрешил мне в качестве помощи взять коробки с продукцией, а руководитель клуба "Музыкальная среда" Вадим Елисеев помог их вывезти к нему домой. Спасибо большое всем людям, кто помогал все эти трудные годы! Я благодарю и ребят-коллекционеров, что трепетно восстанавливали редкие записи и снимки, а также записывали его новые песни: если бы не они, многое мы сейчас не услышали бы. Только вот родственники ни разу копейки не прислали, а за наследством приехали…
В 2011-м году через группу в «вконтакте» объявился московский внук с вопросом, может ли он чем-нибудь помочь. В больнице я Александру рассказала об этом, на что тот попросил вообще не общаться с ним. Сказал, что когда-то в Москве парень, пользуясь его именем, обманул людей, из-за чего поставил самого Лобановского в неловкое положение, и ещё было там что-то связано с большой суммой денег. Сейчас Александр не хочет с ним вообще общаться и хотел бы вернуть деньги, которые тот внук когда-то под расписку одолжил ему на приватизацию квартиры.
О том, что Александр с ним не хочет общаться, я сообщила внуку. А тот и забыл о своём предложении помощи, хотя бы для того, чтобы нанять сиделку.
О том, что у Александра в Москве есть дочь, он говорил мне: с женой разошлись, когда девочка была совсем маленькой. Потом у неё появился хороший отчим, поэтому с отцом общения не было. Лишних вопросов я не задавала и большего не знаю.
Ещё Александр рассказывал о младшей дочке. Но он на неё из-за чего-то обиделся и тоже не общался. Подробностей не рассказывал.
28 мая 2011 года Александра должны были выписать домой после трудно перенесённой химиотерапии. Он всегда рвался на все выходные в свою любимую, как он говорил, «коморку». Накануне перед этим фирма, в которой нанимали сиделку, должна была произвести уборку в его квартире. К приходу уборщицы я приехала на квартиру, чтобы контролировать и помогать, так как квартира тесная, всё заставлено и заложено…
Приехала директор фирмы, с порога увидев обстановку, она развернулась, сказав, что такое убрать невозможно... Пришлось мне всё одной убирать. Потом я от пыли чесалась месяц. Для сиделки надо было "раскапывать" от хлама кушетку в комнатке мамы. Я вынесла несколько мешков только одних газет, собранных с советских времён. Это были в основном тв-программки и «Спид-инфо». Книги, конечно, я не трогала. Всё остальное убрала, разложив более компактно. В основной комнатке я добралась до балкона, пришлось передвигать старую мебель, а для этого тоже к ней проход и доступ освобождать. В дверях балкона между окнами также были книги. А шторы впитали в себя пыль и историю не одного десятка лет... Перед началом уборки я сделала фото и видео, как всё было. В день выписки и возвращения Александра домой я сняла его на видео. Он не мог ходить, из машины его ребята подняли домой в одеяле.
Когда-то Лобановский попросил сделать для него фотоальбом с моими фотографиями. Сейчас мне его отдали вместе с папками с моим мастер-классом (на хранение для музея, так сказать, если он когда-то будет). В папках лежат все листы с моими стихами, которые Александр не выкидывал, там же книги, что я ему дарила, с заметками, сделанными им и с прилепленными бумажками-закладками. Также мне отдали мои фотографии со стены, на которых с обратной стороны написаны очень добрые слова и дана оценка качеству моего характера, о чём я ранее не знала. Александр очень хорошо относился ко мне, может быть даже лучше, чем я могла предполагать.
Последний год по личным причинам я в основном только созванивалась с Александром. В середине июля мне позвонила мама Александра Александровича Лобановского – племянника динамовского (из Киева) Лобановского. Она просила меня познакомить с великим однофамильцем.
Перед поездкой 25-26 июля в Псков на "Словенское поле" я позвонила Александру, на что он бодрым голосом сказал, что поехал бы со мной на фестиваль, но 20 июля у него будет операция на глаза (катаракта). Мы договорились, что после поездки я ему перезвоню, и мы договоримся о встрече с его тёзкой и однофамильцем и с его мамой.
31 июля я набрала номер телефона Александра. На этот раз впервые через слово едва возможно было разобрать, о чём он говорит. Я переспросила, дома ли он, на что тот утвердительно ответил, но на домашний телефон никто не отвечал. Я снова перезвонила на мобильный, Александр сказал, что почти не видит, операцию перенесли на 16 сентября. Я спросила, в той ли он больнице, в которой лежал всегда на улице Динамо, что на Крестовском? На что он ответил: - Нет, проспект... - но я не поняла, какой проспект. Сказала, что перезвоню на неделе, и тогда договоримся, куда к нему подойти.
Оказалось, что это была не улица Динамо, а проспект Динамо... и мы встретились там на той самой неделе, о которой договаривались, но уже при других печальных обстоятельствах...
3 августа я с утра писала статью об экологии. Вспомнила о том, что Александр мне давал для публикации на конкурс песню об экологии. А через пару часов (это было около часа дня) мне написали в «вконтакте», что Александра не стало.
В морге я спросила секретаршу Надю, в котором часу умер Александр. Она ответила, что в 11 утра. А я именно в это время искала его песню об экологии...
Екатерина Кирилова,
Санкт-Петербург
Фото и видео из архива автора
В "КЛУБЕ "ВОСТОК" РАССКАЗ О МАСТЕР-КЛАССЕ И ИСПОЛНЕНИЕ ДВУХ ПЕСЕН: "Баллада о сыне полка" и "Майское утро" (10 мая 2010)
ВОЗВРАЩЕНИЕ А.Н,ЛОБАНОВСКОГО ДОМОЙ ИЗ КЛИНИКИ (28 мая 2011)
ИСПОЛНЕНИЕ ПЕСНИ "В СТАРОМ КАФЕ", январь 2012 г.
